Генри Каттнер - Этот мир-мой! [Авт. сборник]
Струны пели о нежности и… затаенной ненависти.
Дарум вздохнул.
— Я был готов ко всему, что мог там застать. Я даже думал, что Паррор, используя невидимую дорогу, выбрался наружу, и был готов преследовать его даже там. Но как мне найти его, если он бесследно исчез вместе с другим человеком?
Рафт задумчиво потер щеку. Он знал, куда отправился Паррор, но если бы даже сказал об этом королю, разве помогло бы тому это известие?
Иранн заиграла мягче, звуки музыки начали убаюкивать.
— Да, — произнес король. — Да, Иранн, так было всегда. Мир не может войти в нашу комнату. — Он вздохнул.
— Здесь нет ничего, кроме нашей любви.
«Спи, — говорила музыка. — Спи, мой любовник и король. Спи и больше не просыпайся».
Но Дарум не чувствовал никакой опасности. Дыхание его стало спокойнее. Блаженство проникало и сквозь портьеру, сжимая Рафта горячими объятиями. В музыке Иранн таилась сильная магия.
«Черная магия!» — со злостью подумал он, энергично встряхивая головой.
Через некоторое время рука Иранн проникла в мягкую драпировку, нашла Рафта и потянула вперед. Шедшее сзади сияние осветило лицо девушки, точнее, то, что от него осталось. С тихим стоном она снова накинула вуаль. Рафт заметил, как взгляд ее перескочил с его лица на открытую сокровищницу, однако арфа молчала, не задавая вопросов.
Когда портьеру отодвинули, льющийся сквозь щель свет вырвал из мрака возвышение, на котором лежал спящий Дарум. Рафт видел его расслабленное, спокойное лицо.
Иранн с сомнением коснулась небольшого револьвера, потом вынула стилет из-за пояса Рафта, сунула ему в руку и толкнула вперед, указывая на возвышение.
Рафт остановился, и глаза, закрытые вуалью, вопросительно посмотрели на него. Медленно, но решительно мужчина покачал головой.
— Нет, — прошептал он. — Я не сделаю этого, даже ради спасения собственной жизни.
Ладонь Иранн угрожающе нависла над струнами. На мгновенье оба замерли неподвижно, но потом женщина поняла, что его решение окончательно. Из горла ее вырвалось страшное рычание и, выхватив у Рафта стилет, она повернулась к королю. Шелестя развевающимися одеждами, она склонилась над ним, рывком разорвав шелковую рубашку. Дарум застонал, но не шевельнулся, погруженный в гипнотический сон. Иранн взмахнула стилетом и на секунду замерла.
Рафт среагировал почти инстинктивно. Не задумываясь, он бросился вперед и уже на бегу заметил какой-то предмет, поблескивающий на груди короля: сверкающий квадрат, висящий на серебряной цепочке. Казалось, он излучал собственное сияние, которое пульсировало, напоминая нечто живое.
Амулет!
Времени проверять не было, не у кого было спросить, однако в глубине души он был совершенно уверен, и уверенность эта делала расспросы излишними. Нельзя было не узнать этого танцующего сияния.
Одной рукой Рафт схватил амулет, разорвав цепочку резким рывком, второй — стиснул готовую к удару ладонь Иранн. Девушка дико вскрикнула и изогнулась дугой, изо всех сил пытаясь освободить вооруженную руку.
Они сплелись в яростной молчаливой схватке. Арфа ударилась об пол, зазвенела лопнувшая струна. Дарум сел на подушках, ошеломленно вглядываясь в маячившие перед ним фигуры.
И вдруг, со стремительностью, поразившей Рафта, Иранн выпустила нож. Отпрыгнув назад, она склонилась за арфой и коснулась инструмента, извлекая из струн дикие, тревожащие звуки.
«Проснись! Будь настороже!»
Громкая, звенящая беспокойством музыка ударила в стены. Король вскочил на ноги, тряхнул головой, затем начал выкрикивать беспорядочные вопросы. Он находился в снопе падающего из сокровищницы света, поэтому мог видеть лишь тень Рафта — тень, вооруженную зловеще поблескивающей сталью.
Тревожная музыка поднялась до крика, вдалеке послышался топот ног.
Мысленно выругавшись, Рафт повернулся и помчался к двери, через которую попал сюда, молясь, чтобы она оказалась открыта. Откинулась в сторону портьера, он увидел свободный проход и не задумываясь бросился в него. Его приняли за убийцу и значит, нужно было бежать со всех ног. Король мог выслушать объяснения, но вероятность этого была минимальна, особенно учитывая, что в дело была замешана Иранн.
Перед мысленным взглядом Рафта сияла найденная в сокровищнице карта. Он знал, что погибнет, если ошибется хоть раз.
Он свернул, ни на секунду не замедляя бега. Где-то далеко слышались возбужденные голоса, Рафт крепче стиснул револьвер. От него больше пользы, чем от стилета. Что касается Иранн, он наконец понял ее намерения. В случае необходимости она готова была сама убить Дарума, а вину за это свалить на Рафта. Видимо, подобная практика была в ходу у кошек, впрочем, как и у людей.
Дважды ему приходилось прятаться за портьерами от патрулей. Наконец, затаив дыхание, Рафт остановился перед овальной дверью, гадая, что же ждет его по ту сторону. Он знал, что именно здесь лежит путь на свободу, но не был уверен, не ждут ли его за дверью солдаты.
И действительно, его ждали — об этом говорили тени, видимые сквозь прозрачный материал двери. Рафт как можно тише повернулся и заторопился обратно, понимая, что погиб, разве что ему удастся найти другой путь наружу, а это было сомнительно.
Он свернул в какой-то коридор, где вдоль стены тянулся ряд окон. Выглянув в одно, Рафт убедился, что они выходят не на пропасть Доирады, а на излучину реки, за которой ее воды впадали в арочный канал, что проходил под замком. По другую сторону поросшей мхом равнины вздымались могучие колонны леса. Он нашел бы там убежище, если бы сумел перебраться на другой берег. Однако река текла далеко внизу, и течение было слишком быстрым. Его смыло бы в пропасть, едва только он оказался бы в воде.
Слишком быстрым?
Только не в Паитити, где метаболизм всех живых организмов испытывал огромное ускорение.
Несмотря на свою мощь, вода внизу казалось настолько гладкой и спокойной, словно он разглядывал не дикий водоворот, а слабо волнующуюся зыбь тумана.
Рафт сунул револьвер в карман и застегнул его. Судя по замку, карман был водонепроницаем, а это на руку Рафту. Быстро оглядевшись по сторонам, он не заметил никого, хотя звуки явно приблизились.
Не колеблясь больше, он забрался на карниз, висевший в двухстах футах над серебристой лентой, и прыгнул.
Глава 10
Кошмарный сад
Рафт кое о чем забыл, но во время падения у него оказалось достаточно времени, чтобы об этом вспомнить. Ускорение свободно падающего тела не изменяется. Правда, определенную роль тут может сыграть трение воздуха, но в случае падения тела весом в сто шестьдесят фунтов и имеющего форму человека, воздействие это невелико.
